Никта

— А… вот как. Прости, что говорила с тобой в таком тоне, — сказала она, схватив его руки своими. — Но… но мне кажется, я сама приобрела этот секретный взгляд, просто находясь с тобою рядом.

— Быть такого не может.

— Я увидела Нерона очень четко, не так, как раньше. И как он схватил того человека в заднем ряду. Это и есть то самое истинное зрение? Воистину ужасно, как ты и говорил.

— Хм… Да, это оно, хотя я не совсем понимаю, как, ведь я не передавал тебе…

— Дорогой, я взаправду увидела зло, про которое ты постоянно говоришь, что его полно в нашем мире… но это зло исходило от твоей статуи, — конец фразы Мари произнесла уже шепотом, не дай бог, Нерон услышит. — Разве не должны апостолы убить ее в первую очередь? Или я чего-то не понимаю? Объясни мне, я хочу понять!

— Да, Нерон и другие статуи — скорее воплощение зла, нежели добра, — ответил Оникс, подумав. — Но он — необходимое малое зло, которое поможет нам уничтожить зло большое. Нам нужен инструмент для преображения мира. Если Нерон сожрет двадцать злодеев и одного праведника, результат все равно лучше, чем если бы двадцать злодеев продолжали жить и грешить. Не так ли?

— Мне кажется, математика плохо применима для этических вопросов…

— Отлично применима, если в итоге получается то, что нужно!

Мари вдруг осмелела.

— А что тебе нужно? Террор? Чтобы тебя все боялись, чтобы люди не могли выйти на улицу?

— Когда они поймут, что наш гнев направлен только на злодеев, они опять выйдут на улицы.

— Так значит, тот абстрактный праведник, сожранный двадцать первым, все-таки тоже злодей? Как тот студент Ив?

— Да они все не без чернины в душе! — разозлился Оникс. — Ты думаешь, я их не вижу насквозь? Если ты прозрела, почему ты не увидела этого?

— Я без всякого особого зрения знаю, что они не белые и пушистые. Но и не Чарли Мэнсоны. А ты начал грести всех под одну гребенку, и маньяков, и студентов, у которых главный грешок — то, что они пару раз побаловались травкой сто лет назад. А помнишь дворника, которого нашли мертвым? Его тоже убила твоя статуя? Он-то в чем был виноват?

Оникс демонстративно закрыл лицо ладонью.

— Мари, тебе объяснять мою идею — как ребенку интегралы. Ничего не понимаешь, и уверяешь, что и без них живется хорошо.

— Опять эта математика…

— Если ты решила уничтожить дело моей жизни только потому, что желаешь мне зла, лучше скажи прямо.

— Нет же! Я желаю тебе самого лучшего!

— Так зачем ты пытаешься убить мою волю к действию?