Проект «Джейн Остен»

— Что за вид совы?

— Сипуха, — сочувственно пояснила Мэри-Джейн. — Вы совсем ни в чем не разбираетесь, да?

— Ты и растения все по именам знаешь? Научишь меня различать их, когда они начнут проклевываться?

— Всех растений я не знаю, — поправила она меня. Но пообещала обучить меня тому, что знает, и, когда наступила весна, сдержала свое слово.

К тому времени Мэри-Джейн и ее семейство съехали из Чотон-хауса и поселились в съемном доме неподалеку от Альтона. Так же поступили и мы с Лиамом, и прошло все на удивление легко, вопреки всем моим треволнениям. Эдвард уверял нас, что первым узнает, если что-нибудь подходящее возникнет на горизонте, но в итоге нашей спасительницей выступила Джейн.

— Я услышала об этом от старого Джона Уэринга, который привозит молоко Проутингам и прознал об этом от их плотника, — сообщила она мне как-то в январе. — Они нашли для Айви-коттеджа новых жильцов, даже сделали там кое-какие починки, в коих дом явно нуждался, но все пошло насмарку. — Она подняла глаза от шитья. — Вы говорили, что ищете дом, поэтому я завела о нем речь. Но Айви-коттедж весьма неказист. Наверное, он вам не подойдет.

— Это один из тех крытых соломой кирпичных домишек сразу за поворотом на Винчестер?

— Не тот, что выглядит так, будто готов развалиться при первом же сильном дуновении ветра, а другой. — Джейн замолкла. — Он даже меньше, чем этот дом. Не стоило мне и упоминать о нем, только…

— Отнюдь, я очень рада, что вы о нем вспомнили.

Меня тешила не только перспектива, что жить мы будем так близко, но и само то, что она рассказала мне о доме, — это значило, что она рада нашему присутствию. Когда я за ужином подняла эту тему в разговоре с Эдвардом, он удивился, а затем на его лице отразилось сомнение.

— Я слышал о нем. Но, уверяю вас, это совсем не такой дом, в каком вам захотелось бы жить. Он крошечный.

— Мы во дворце и не нуждаемся, — сказал Лиам. — Звучит прелестно. Я немедленно напишу мистеру Проутингу.

— Можем завтра заехать к нему с визитом, — сказал Эдвард, все еще в сомнениях. — Утром я свободен, и я уверен, что он будет рад… Но вам там не… Впрочем, увидите сами.

Айви-коттедж был окружен низкой кирпичной стеной и густыми зарослями самшита. Мне понравилось это место еще до того, как я ступила внутрь и меня встретили запахи старого дерева и пчелиного воска. За парадной дверью обнаружились холл и крутая узкая лестница, четыре маленькие комнаты на первом этаже и еще четыре — этажом выше, а вторая лестница, больше походившая на стремянку, вела на чердак, где располагались две мансардные комнаты. Света в доме недоставало, и меблирован он был по моде пятидесятилетней давности, окна оказались небольшими, а балочные потолки — низкими; в дверных проемах Лиаму приходилось нагибаться. Приказчик мистера Проутинга с гордостью продемонстрировал нам недавно обновленную кровлю и только что установленный в примитивной кухне насос, а затем, с куда меньшей гордостью, отхожее место на задворках — одну из нескольких хозяйственных построек, тропинка к которым вела через огород, где росли фруктовые деревья и стоял аккуратный колодец; позади участка спускались к пруду поля. Выяснилось, что взять внаем можно и прилежащие земли, и Лиам принялся расспрашивать приказчика о пастбищах, типах почвы, заливных лугах и урожайности, а я слушала все это в безмолвном изумлении. Во время подготовки мы изучали фермерство, но не настолько досконально.

Эдвард тоже притих, но, когда приказчик отошел к воротам, чтобы перекинуться парой слов с проходившим мимо арендатором, все же не выдержал:

— Вы же не думаете здесь поселиться.

Мы с Лиамом переглянулись; спустя секунду Эдвард заговорил снова, казалось, прочтя ответ по нашим лицам:

— Вам, несомненно, нужно будет все побелить и распорядиться, чтобы дом как следует отмыли. Все не так плохо, как я опасался. Лошадей лучше держать в конюшне при «Короне», они там свое дело знают. — Он ненадолго замолк. — Или вы намерены продать лошадей?

Он, видимо, решил, что мы растратили все деньги. Или что у нас их никогда и не было, что мы лишь притворялись богачами и теперь вернулись к своему истинному положению. Мысль о том, что кто-то добровольно может поселиться в коттедже, была непостижима для такого человека, как Эдвард Найт.

— Ничего подобного мы делать не планировали, — опешив, произнес Лиам. — Мы хотим жить скромно, мистер Найт, но все же не в крайней нужде. Рассудка мы еще не потеряли. Я думаю, что с предлагаемыми вами доработками и парой тех, о которых подумал я сам, здесь станет очень уютно. — Услышав это, Эдвард просиял. А Лиам добавил: — Вот увидите. Придете к нам, съедим мясо ягненка, испеченное на огне[36], и вы сами убедитесь.