Сумеречный Сад

– Молчала. И после этого мы уже не дружили. – Тру пальцами лоб, где за глазами зреет мигрень. – Весь год они меня дразнили. Поднимали на смех за попытку быть знаменитой, на все, что я рассказывала, отвечали «глупые выдумки» и всем говорили, что я живу в мечтах, а не в реальности.

– Они тебя стыдили. За то, что ты была собой.

– Да.

В его кратком ответе – все, что я чувствовала почти двадцать лет.

Я молчу, чтобы прочувствовать момент – принятие своей раны – тяжелый, как атмосферное давление.

– Но были и другие случаи, когда тебя высмеивали?

Я киваю.

– Я долго не показывала никому свои работы. Поступила в местный университет и после выпуска присоединилась к кружку писателей. Мы встречались каждую неделю и делились друг с другом своими черновиками.

– Хорошо иметь сообщество из собратьев по творчеству.

– Я тоже так думала. Но когда подошла моя очередь, я принесла роман, который к тому моменту писала года два, и его… раскритиковали.

– Что они сказали?

В памяти выжжена Кора Оберман, ее тонкий нос и редеющие на висках волосы, искривленные в ухмылке губы – как она выплевывала слова вроде «приторно-сладкая» и «безудержный идеализм». Стыд, желание сбежать из круга складных стульев как можно скорее.

– Что книга слишком наивная, нереалистичная – слишком обнадеживающая.

– Ха!

Я бросаю взгляд на его ухмылку.

– Смешно?

– Безумие. Красота – это прежде всего надежда. Наивысший комплимент ты сочла за критику.

– Поверь мне, это был не комплимент. Они разнесли мой роман в пух и прах, сказали, что сто лет назад я, может быть, прославилась бы, но сейчас никто такое читать не будет.

– А другие писатели в этом кружке… У их работ много поклонников?

– Нет, там не было профессионалов. Просто начинающие.