Итак, всего через десять дней после её ареста за попрошайничество Дороти с достойного вида чемоданчиком и четырнадцатью фунтами в кошельке (сэр Томас подарил ей десять фунтов) отправилась в Рингвуд Хаус Акедеми на Броу-Роуд в Саутбридже. Когда она думала о той лёгкости, с которой ей досталась эта работа, а потом о её мытарствах три недели назад, контраст казался поразительным. До неё дошло, как никогда раньше, что деньги имеют таинственную силу. Фактически, это напомнило ей любимое утверждение мистера Уорбуртона, что, если взять главу тринадцатую из Первого послания Коринфянам и в каждом месте слово «любовь» заменить на слово «деньги», смысл послания будет раз в сто глубже.[75]
§ II
Саутбридж, пригород в десяти-двенадцати милях от Лондона, был местом отвратительным. Броу-Роуд проходила в самом его сердце, среди лабиринта по-сиротски приличных улиц, столь неразличимо похожих одна на другую, с их рядами соединённых попарно домов, с их изгородями из лавра и бирючины, участками с нездоровыми кустиками на перекрёстках, так что затеряться здесь было так же просто, как в бразильском лесу. Не только сами дома, но даже их названия бесконечно повторялись. Читая названия на калитках и добравшись до Броу-Роуд, вдруг понимаешь, что тебя преследует какой-то полузабытый поэтический шедевр. Остановившись, ты вспоминаешь, что это первые две строки из «Люсидаса».[76] Рингвуд Хаус оказался мрачного вида домом такого типа. Трёхэтажный дом из жёлтого кирпича, он соединялся одной стеной с соседним домом, а окна его нижнего этажа были спрятаны от дороги ободранными и пыльными лаврами. На фасаде дома над лаврами была доска с выцветшими золотистыми буквами, гласившими:
Академия для девочек «Рингвуд хаус»
Возраст от 5 до 18 лет
Обучение музыке и танцам
Обращайтесь за программой
Впритык к этой доске на другой половине дома была другая доска, которая гласила:
«Рашингтон Грандж» старшая школа для мальчиков
Возраст от 6 до 16
Специальности: бухгалтерский учёт и коммерческая арифметика
Обращайтесь за программой
Район был перенасыщен небольшими частными школами; только на Броу-Роуд их было четыре. Миссис Криви, директор «Рингвуд Хауса» и мистер Баулдер, директор «Рашингтон Гранджа», несмотря на то, что их интересы никак не пересекались, находились в состоянии войны. Причину их вражды никто не знал – даже сами миссис Криви и мистер Баулдер. Это была вражда, которую они унаследовали от бывших директоров этих двух школ. По утрам после завтрака их обычным делом было прошествовать вниз и вверх по лестницам, ведущим в сады за домами, вдоль очень низкой стены их разделявшей, притворяясь, что они не видят друг друга, и скрипя зубами от злости.
От вида «Рингвуд Хауса» у Дороти стало тяжело на душе. Она не ждала чего-то величественного и привлекательного, но ожидала увидеть нечто получше этого захудалого, мрачного дома, в котором, несмотря на восемь часов вечера, не светилось ни одно окно. Она постучала в дверь, и её открыла высокая женщина, которая в тёмном коридоре показалась Дороти измождённой и которую она приняла было за служанку, но это оказалась миссис Криви собственной персоной. Спросив только имя и не сказав больше ни слова, женщина повела Дороти по тёмной лестнице в полуосвещённую неотапливаемую гостиную, где она включила слабое газовое освещение, открывшее взору чёрное фортепиано, стулья, набитые конским волосом и несколько пожелтевших, призрачных фотографий на стенах.
Миссис Криви было лет за сорок. Она была худой, сильной и угловатой, с резкими решительными движениями, которые говорили о силе воли и, возможно, злобном характере. Хотя она не была ни в коей мере грязной или неаккуратной, во всей её внешности было нечто обесцвеченное, словно она прожила всю свою жизнь при плохом освещении, а рот неправильной формы с отвисшей нижней губой, сложенный в сердитую гримасу, придавал ей сходство с жабой. Разговаривала она резким, командным тоном, плохо произнося слова и допуская грубые обороты речи. С первого же взгляда на неё можно было понять, что она человек, который точно знает, чего хочет, и выхватывает своё безжалостно, как автомат. Нельзя сказать, что она задирает вас или запугивает, но что-то в её внешности подсказывает, что она не задирает вас только по той причине, что вы её слишком мало интересуете, и вы понимаете, что перед вами человек, который будет вас использовать, а потом выбросит без зазрения совести, как выбросила бы отслужившую своё швабру.
Миссис Криви не тратила слова на приветствия. С видом скорее командным, чем приглашающим, она указала Дороти на стул, а затем села сама, обхватив руками свои худые предплечья.
– Надеюсь, мы с вами поладим, мисс Миллборо, – начала она пронзительным, насквозь пронизывающим голосом. (По совету умудрённого опытом поверенного сэра Томаса, Дороти представилась под именем Эллен Миллборо.) – Я также надеюсь, что дела мои с вами не пойдут также отвратительно, как с моими двумя предыдущими помощницами. Вы говорите, что у вас нет опыта преподавания?
– В школе – нет, – ответила Дороти. В её сопроводительном письме немного приврали, будто она имеет опыт «частных уроков».
Миссис Криви посмотрела на Дороти так, будто бы решала, посвящать ли её в секреты преподавания в школе, а потом пришла к выводу, что не стоит.
– Ну, посмотрим, – сказала она. – Должна сказать, – добавила она жалобно, – что в наше время найти ретивую помощницу не так-то просто. Даёшь им хорошие зарплаты и хорошее обхождение, а в ответ даже спасибо не скажут. Последняя, которая была у меня и от которой я только что избавилась, мисс Стронг, в преподавании, в общем-то, была ничего. У неё был Б. А… И я уж не знаю, что может быть лучше Б. А., разве что М. А… У вас нет ни Б. А., ни М. А., мисс Миллборо?[77]