– Нет, если бы открывали и закрывали дверь, я бы услышал.
– Во всяком случае, они могли молчать, не целуясь, – возразила Франсуаза.
– Если она привела его к себе, значит, ей хотелось упасть в его объятия, – сказал Пьер.
– Это не обязательно, – заметила Франсуаза.
– Я в этом уверен, – сказал Пьер.
Такой не допускающий возражений тон был ему несвойствен; Франсуаза сжалась.
– Я не вижу Ксавьер, приводящей к себе кого-то, чтобы обнимать его, или тогда уж надо, чтобы этот кто-то был в обмороке. Жербер, вообразивший, будто нравится ей, – да она бы с ума сошла от этого! Ты прекрасно видел, как она возненавидела его, когда заподозрила у него намек на самомнение.
Пьер в упор смотрел на Франсуазу, вид у него был странный:
– Ты не доверяешь моему психологическому чутью? Говорю тебе, они целовались.
– Думаешь, ты непогрешим, но это не так, – сказала Франсуаза.
– Возможно, но зато когда дело касается Ксавьер, ты каждый раз ошибаешься.
– Это еще требуется доказать, – возразила Франсуаза.
У Пьера появилась насмешливая и чуть ли не злая улыбка.
– А если я тебе скажу, что я их видел? – сказал он.
Франсуаза пришла в замешательство: зачем он так разыгрывает ее?
– Ты их видел? – нетвердым голосом переспросила она.
– Да, я посмотрел в замочную скважину. Они сидели на диване и целовались.
Франсуаза чувствовала себя все более неловко. В лице Пьера было что-то лживое, что смущало ее.
– Почему ты мне сразу этого не сказал? – спросила она.
– Мне хотелось знать, доверяешь ли ты мне, – ответил Пьер с неприятным смешком.