— А ты проверь! — безмятежно улыбнулся младший братец Хольма. — Клятва этой Лисы… Я сказал, что она Лиса, нет? А, забыл! Так вот, клятва Лисы, которой о наших делах врать незачем, а потом клятва почтенных и благородных Рысей, и что ты бросишь на другую чашу весов? Рассказ, как вы пытались украсть двух женщин из чужого клана? Одну — замужнюю, вторую — сговоренную?
Кайса, стоящая рядом с ним, вытаращила глаза и дернулась, но промолчала, хотя видно было, что это стоит ей невероятных усилий.
— А еще, — неумолимо продолжал Брангард, — лично я собираюсь потолковать по душам с Волчицами всех цветов! И с нашими, и с Серыми, и даже с Белыми на всякий случай. Ваш наследник, если не ошибаюсь, как раз послал сватов к Серым? Ох, как он счастлив будет узнать об этом позоре! Отблагодарит тебя по-братски!
Медведь на глазах мрачнел, а Брангард продолжал, расчетливо и спокойно его добивая:
— Очень мне интересно, много ли девушек из чужих кланов захотят выйти замуж за ваших мужчин, когда станет известно, что даже сын вождя ни в ежиный хвост не ставит обычаи? Причем самые древние, исконные, данные самой Луной! Много ли Волчиц, Лисиц, Кабаних позволят своим дочерям хоть глаза поднять на любого Медведя? Большой Совет кланов, как я и говорил, весной, но перед ним у кланов зимой пройдут ярмарки. И я тебе собственным хвостом клянусь, на каждой из них будут петь о славных воинах, что позарились на двух беззащитных девчонок и не смогли их увезти. Потому что одна из них впервые в жизни обернулась, а вторая оказалась… ужас-то какой… Белкой! Бедные, бедные Медведи, где уж им было справиться с такими страшными зверями?!
Медведь ненавидяще посмотрел на Брангарда и прошипел, уже не рыча:
— Не за того Росомаха взялся, похоже. Ты, значит, и есть Брангард?
— Он самый, — насмешливо кивнул младший. — И мое слово, слово наследника Черных Волков, тоже будет кое-чего стоить для кланов. Как и слово нашего Клыка, — вторым кивком указал он на Хольма. — Ну что, потягаемся в рассказах?
— Песня о том, как Медведь хотел Белку украсть… — зычно проговорил Рудольв, ухмыляясь. — А что, я бы послушал и доброго пива за такую забаву поднес. Не, я понимаю, всяк на девчонок по-своему глядит, но чтоб на белок кидаться да еще в чужие земли за ними ехать? Или у вас они вовсе перевелись? Всех поймали да переженились на них? Смотрите, измельчает медвежья порода, будете верхом на зайцах кататься и с ежами воевать.
В толпе дружинников смешки уже переходили в откровенный гогот, и напряжение, что повисло в воздухе, заметно рассеялось. Оскорблений, конечно, никто не забыл, но кровью, что вот-вот прольется, уже так не пахло. Брангард, склонившись к уху Кайсы, что-то горячо зашептал, рыжая фыркнула, но беззлобно, а Рассимор велел:
— Уведите этих двоих. Разговаривать я буду теперь не с ними, а с вождем Медведей. И если он пожелает получить своего дурного отпрыска обратно, вира за нашу обиду будет велика, а извинения должны быть очень учтивыми. Что до тебя, светлейший Брангард, поверь, дружбы мы не забываем.
Младший легко поклонился и снова принял вид благонравного гостя, ненароком попавшего на чужую свару. И вмешаться некрасиво, и в стороне постоять не всегда удается. Хольм его понимал и был искренне благодарен, но в сердце кольнула тревога. Лестана была так влюблена в его брата… Неужели забыла все? Особенно сейчас, когда Бран явился героем и спасителем, еще и войну только что предотвратил, если вождь Медведей окажется не дураком.
— Что ж, теперь о делах не менее печальных, — уронил Рассимор, дав Котам чуть времени на разговоры и снова легко завладев их вниманием. — Авилар, я слушаю тебя.
— Не о чем нам разговаривать, вождь, — ответил невысокий худощавый Кот, даже сегодня не изменивший обыкновению сдержанно одеваться в темное. Руки у него были связаны за спиной, но лицо чистое, да и на одежде никаких следов крови. Похоже, бывший казначей клана сам не дрался, положился на мечи храмовых охранников, присланных Мираной. — Вину признаю, снисхождения не жду, кару за такое и сам знаю. Впрочем… Если будет на то твоя милость, прошу за сына. Молодой он, дурной, просто делал то, что я ему приказывал. Опять же, на Ивара смотрел, поверил лучшему другу… Может, ради моих прежних заслуг заменишь ему казнь изгнанием? Пожалей мальчишку…
И Авилар низко поклонился Рассимору, который глядел на него, хмурясь.
— Пожалеть, говоришь? — спросил, наконец, вождь, когда изменник выпрямился. — Послушать тебя, Гваэлис белее и пушистее зимнего зайца. Он виновен в пособничестве Ивару и смерти моего сына. Пусть и был всего лишь помощником, но виновен. Он снова отвел подозрения от Ивара, когда тот пытался убить мою дочь. На его руках — кровь той Волчицы, что могла свидетельствовать против них. И уже здесь в Арзине он пытался убить Хольма, сына вождя Ингевальда. Любой такой вины достаточно для смертного приговора, Авилар, а их четыре. Мальчишка, говоришь? Твой сын из тех змей, что ядовиты, как только вылупились! Ивар убил Эрлиса в пятнадцать, а Гваэлис был тогда на год младше него! И ты хочешь, чтобы я его отпустил?!
— Хватит, отец! — бросил Гваэлис, стоя прямо и глядя вокруг без малейшей тени страха на лице. — Не унижайся. Проси за себя, если хочешь, а мне все равно.
— Почему ты убил Ивара? — спросил в наступившей снова тишине Рассимор, которому уже наверняка рассказали, что случилось в другом рукаве распадка.
— А ты не понимаешь, вождь? — ответил молодой Кот с ясной и слегка безумной улыбкой. — Скажу только, что Ивар не заслуживал править Арзином. Ты разве сам этого не видел? Тупой завистливый ублюдок! Еще и трусливый! Все, на что его хватило, это убить Эрлиса, да и то из лука, чтобы издалека. Он подбил твоего сына, как оленя или зайца! И Лестану не добил из трусости, решил, что сама умрет, а Волки были совсем рядом. Еще и этого в живых оставил, — с омерзением кивнул он в сторону Хольма. — Я бы все сделал иначе, гораздо умнее, а он испугался, что к девчонке вот-вот вернется Рысь, и начал творить глупости одну за другой. Подставил Волка так, что в это никто не поверил, потом не смог избавиться ни от него, ни от Лестаны… И все это время только ныл и жаловался, что у него ничего не выходит! И вот этот слизняк должен был стать нашим вождем?!
— Из тебя, конечно, вождь получился бы куда лучше, — негромко сказал Хольм, у которого в разуме стала складываться очень нехорошая картина. — Вы ведь с отцом и не собирались делать Ивара наследником, а потом отдавать ему Арзин, верно? Этого хотела Мирана, но не вы двое. Интересно получается…