Окончательно заглушив радость от победы, он поблагодарил Тайвора, что подвел ему лошадь, ревниво поглядывая на Лейва с Рогволдом. Корин держался в стороне, посматривая то на Хольма, то на Арлиса, и видно было, что хочет поговорить, но то ли дурная гордость не дает, то ли просто подходящего времени дожидается. Хольм вздохнул и тронул Арлиса за рукав здоровой левой руки.
— Возьми парня обратно, — попросил, указав на молодого Кота. — Он без дружины пропадет, я этих норовистых знаю, сам такой. А парень стоящий, он на Ивара попер, когда думал, что нас вот-вот убьют.
— Мне рассказали, — ухмыльнулся Арлис. — Вот ведь как бывает, а? Сдохнуть он, значит, не боялся, а подойти да поговорить… Эй, Корин! Тащи сюда хвост.
Бывший дружинник подошел, изо всех сил стараясь не делать это слишком торопливо. Хольм заметил, что Тайвор навострил уши, да и другие Рыси нет-нет поглядывали в их сторону.
— Завтра утром выйдешь в караул у Восточных ворот, — сказал ему Арлис. — Волку спасибо скажи, он за тебя заступился.
— Понял, — буркнул Корин и исподлобья посмотрел на Хольма, наверно, подбирая слова благодарности.
— Проставишься, — сообщил ему Хольм невозмутимо. — Вон, Тайвор на именины к себе зовет, туда и принесешь. Если что, я пиво люблю. Пиво у вас хорошее, не поспорить.
— Понял! — радостно выдохнул Корин, просветлев на глазах и умчался к лошадям.
— Умеешь, — одобрительно хмыкнул Коготь. — С девицами бы так ладил… Ну что зыркаешь? Правду говорю. Или домой наладился? Сбежать — оно проще, конечно.
— Со стороны все умные. — Хольм зло передернулся и вскочил в седло жеребца, которого терпеливо держал Тайвор. — Поедем уже или здесь заночуем?
Лестана плотнее закуталась в мягкую замшу куртки, такой широкой, что в нее можно было глубоко запахнуться, а рукава пришлось подкатывать. Плечи у Волка те еще, как только в двери проходит? Неудивительно, что он так легко носил ее на руках. Целых два раза… Сначала — из храма, потом — на земляничную поляну. И оба раза она этого не оценила. Ну почему, когда дело касается Хольма, она такая дура?! Ведь хочет высказать ему все, что на сердце, а потом спросить его самого, но язык не поворачивается, зато всякие глупости творятся сами собой!
Зачем она тогда убежала, а? Ясно, что он все понял неправильно и потом прятался от нее, близко не подходил. Конечно, у него были дела, но час на разговор нашелся бы! Если бы Волку этот разговор был нужен!
А теперь он едет неподалеку от нее, хмурый, лицо как из камня высеченное, и не знает, что больше всего на свете ей хочется провести пальцами по уже наметившейся морщинке между бровями и разгладить ее. А потом — по губам. Чтобы улыбнулся и, может быть, опять поймал ее пальцы нежным неторопливым поцелуем. Хотя бы пальцы…
Лестана не выдержала — опять посмотрела в его сторону и выругала себя дурой — уже в который раз. Ей сейчас не о том думать надо!
Заговор раскрыт, вина Ивара и Мираны доказана, Гваэлис мертв, а казначея Авилара казнят. Еще очень долго Арзин будет трясти, как в лихорадке. Станут бушевать слухи и сплетни, начнутся интриги за место казначея, подозрения и разбирательства, кто поддерживал Авилара… А еще Храм наверняка выскажет протест, что вождь вмешивается в дела жриц! И с Медведями нужно что-то решать… Хвала Небесам, что Хольм удержался и никого из них не убил, она-то видела, как в нем кипит это желание. И, словно мало забот, младший сын Ингевальда нацелился на Кайсу. Сговоренная девица, это ж надо?!
«А отец объявил перед всеми, что ты сама замужем, — напомнила себе Лестана. — Вот еще с чем придется решать. Нет, если объяснить Совету обстоятельства этого брака, то никто тебя не осудит, но…»
Она опять вздохнула и покосилась на Хольма. Прислушалась к себе, привыкая к новым, непонятным, но восхитительным ощущениям. Где-то внутри Лестаны, не в теле, конечно, а в неизвестной до сих пор части ее сути дремала огромная Рысь. Мягкая, теплая, мохнатая, полная силы и уверенности, которой она готова была щедро поделиться со своей человеческой половиной. Рысь не спала, только прикрыла серебристые глазища, но усы и уши чутко подергивались, и Лестана с тихим восторгом обнаружила, как иначе воспринимается мир вокруг. Запахи, звуки, прикосновения!
Рысь потянулась, лениво перевернулась набок и принялась вылизывать толстую светлую лапу с розовыми подушечками. Она признавала, что у человеческой сути могут быть свои дела, особенно днем, но ей хотелось играть. И обязательно снова повстречаться с тем Черным Волком! Принюхаться к нему, потрогать мягкой лапой с втянутыми когтями, нацелиться на черный мохнатый хвост и… прыгнуть, прижав его к земле. А потом извернуться, словно в ужасе, и убегать, слушая, как совсем рядом щелкают страшные зубы, старательно не задевая ее собственный хвост, короткий и круглый…
Лестана сбросила наваждение и смущенно потрясла головой. Так вот на что это похоже?! Словно ей вернули то, что было давно утрачено, и Лестана сама не понимала, как ей необходима эта часть ее души. А Хольм так ласково ее обнимал… И он сказал ей «любимая»! Сказал же! Ну почему просто не повторить это еще раз и не сказать, что он хочет остаться?! Что ей делать, если это был мгновенный порыв и Волк собирается все-таки уехать? Вот что, а?!
Мысли неслись беспорядочно, она то мучилась из-за того, что думает о себе, когда Арзин еще в опасности, то уговаривала, что это все необходимые раздумья. Все равно нужно что-то решать, и чем быстрее, тем лучше!